Когда султан Сулейман I в 1520 году в возрасте примерно 25 лет взошел на трон Османской империи, сторонние наблюдатели были убеждены, «что он лишь недолго сможет противостоять порокам и беспорядочному образу жизни». К войнам он был, по их мнению, «не склонен, предпочитая жить в сералях». Однако они ошиблись. Когда Сулейман через 46 лет умер у ворот одной венгерской крепости, он успел поучаствовать в 13 больших военных походах на трех континентах, а также в бесчисленном множестве более мелких экспедиций. В общей сложности десять лет он провел в полевых лагерях, возведя Османскую империю на вершину могущества. К моменту его смерти она простиралась от Алжира до границы с Ираном и от Египта почти до ворот Вены.

Высокопоставленные представители империи почитали его, как наместника Бога на Земле, утверждал один венецианский дипломат, приведя очень точное сравнение: его авторитет был настолько велик, что высокопоставленные подчиненные были согласны на то, чтобы «последний раб» по приказу Сулеймана «схватил и казнил самого главного сановника империи». Так что нет ничего удивительного в том, что турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что его образцом для подражания является именно Сулейман I, тем более что османский султан, носивший прозвище «Великолепный», олицетворяет собой власть и могущество ислама еще больше, чем критик религии и основатель Турецкой Республики Кемаль Ататюрк.

Один лишь уход Сулеймана из жизни дал немало поводов для совершенно фантастических домыслов. Султану был 71 год, и он возглавлял поход на Венгрию. Его войско осадило крепость Сигетвар (Szegetvar). Хотя он и страдал от подагры и не мог скакать на лошади, он был убежден, что должен умереть не иначе как в ходе военного похода. И он достиг своей цели.

Вероятнее всего, Сулейман умер ранним утром 6 сентября 1566 года, когда его войско готовилось к решающему штурму крепости, от дизентерии. Чтобы предотвратить восстание разочарованных воинов, врачи, лечившие султана, были убиты, чтобы информация о его смерти не была разглашена. Гонцы сообщили эту весть наследнику престола Селиму. И лишь когда тот установил в столице свой режим, войску было сообщено о смерти Сулеймана, и оно выплеснуло весь свой гнев на осажденную крепость.

Забальзамированное тело Сулеймана было доставлено в Стамбул, но его «сердце, печень, желудок и другие внутренние органы были помещены в золотой сосуд и захоронены на месте, где стоял шатер хана Сулеймана», писал османский летописец Эвлия Челеби (Evlia Celebi). На этом месте позднее были установлены мавзолей, а рядом с ним мечеть, дервишский монастырь и небольшая казарма. Несколько лет назад останки Сулеймана были обнаружены и выкопаны археологами. Одновременно было объявлено, что именно в этом месте, «вероятно», было захоронено сердце Сулеймана.

Контекст

Неизвестные факты об Османской империи

Milliyet 14.02.2016

Наследие османского колониализма

Milliyet 26.08.2014

Братоубийство в Османской империи

Bugün 23.01.2014
Таким образом, величайший из всех османских султанов и сейчас не дает покоя своим потомкам. Он был един во многих лицах. В более чем 2000 стихов он воспевал любовь в розовых садах и придворную элегантность. В то же время он приказал убить своего первого сына. Имея прозвище Kanuni (Законодатель), он управлял своей империей, одновременно разрушая ее финансовые устои своими войнами. Будучи калифом и повелевая такими городами как Мекка, Медина, Иерусалим и Дамаск, он хранил «тень Аллаха на Земле», но на протяжении долгих лет состоял в близких отношениях с русской рабыней Роксоланой, демонстрируя современникам удивительный пример «моногамной» любви, необычный даже для христиан.

Хотя эти отношения в будущем стали одной из излюбленных тем эротической литературы и беллетристики (теме секса в гаремах посвящено великое множество романов и опер), главный свой след в истории Сулейман оставил все же в роли военачальника. Причем это касается не только Европы. Хотя многие из его походов были обращены против христианских государств, самые значительные и дорогостоящие были направлены против мусульманских конкурентов, в первую очередь, против салафитов в Иране. Сулейман завоевал Тебриз и нынешний Ирак. Черное и восточная часть Средиземного моря стали, по сути, внутренними водоемами Османской империи, а в Алжире и Тунисе располагались ее морские базы. Лишь Вену в 1529 году, Мальту, Йемен и Эфиопию султану так и не удалось завоевать.

Однако из-за активных военных действий османы больше не были в состоянии финансировать свою огромную армию в таком же объеме, в каком это было возможно еще всего десятью годами ранее, во времена становления империи. Согласно некоторым подсчетам, содержание 200-тысячной армии — в том числе многочисленных отрядов военных рабов-янычаров — обходилось в две трети всего государственного бюджета в мирные времена. И как только военные походы перестали быть победоносными и способствовать обогащению империи, а превратились лишь в «игру мускулами», государственный бюджет стал нести опасные потери. К этому добавились огромные представительские расходы — не случайно же Сулейман имел прозвище «Великолепный». В эти времена в разных городах империи были построены роскошные мечети, над которыми работал его любимый архитектор Синан.

Благодаря полевой артиллерии, вооруженной новейшим по тем временам оружием, Османская империя в XVI веке стала прототипом «Пороховой империи» — государства, развитие общества которого было обусловлено, в первую очередь, необходимостью ведения военных действий. Во времена Сулеймана фраза «турки у ворот» стала непреходящим ужасом для европейцев. Страшилки о жестокости турок по отношению к мирному населению, помноженные на многочисленность их войска, стали притчей во языцех. Для Мартина Лютера и его современников властитель с «орлиным» носом и длинной бородой был сравним с Антихристом. В то же время французский король Франц I не побоялся вступить с Сулейманом в союз против Габсбургов, благодаря чему для турок открылась дорога в Европу.

Для нынешней эрдоганской Турции характерно полное отсутствие всякой критики в адрес османского властителя. Когда там в 2011 году на экраны вышел телесериал «Великолепный век», в котором султан представал в обществе сотен едва одетых наложниц, президент пришел в ярость и потребовал запретить показ сериала — впрочем, телевизионные рейтинги говорили, что этого делать не следовало бы. Чтобы снять напряжение, авторы сериала были вынуждены сделать пояснение, что напитки, которые султан на экране пил из золотых кубков, являются не чем иным как фруктовыми соками.

Раскинувшимся на два континента было наследие сына Селима I – Сулеймана I (1520–1566 гг.).

За свои многочисленные военные победы и роскошь двора этот султан получил у европейцев имя Сулеймана Великолепного, а у собственных подданных – Сулеймана Законодателя. Сулейман I стремился расширить территорию империи не только на Востоке, но и в Европе.

1520 год – это был год поворотного момента в истории европейской цивилизации. Мрак позднего Средневековья с его отмиравшими феодальными институтами уступал место золотому свету Ренессанса. Под руководством юных суверенов, обладавших выдающимися индивидуальными способностями, набирали силу зрелые, цивилизованные государства. XVI век был веком Карла V и империи Габсбургов; Франциска I и дома Валуа во Франции; Генриха VIII и Тюдоров в Англии. Эти могущественные монархи в лице султана Сулеймана I увидели равного себе.

Безусловно, опасность со стороны турков для Европы постоянно присутствовала, однако в это время самое ярое противостояние было между Карлом V и Франциском I, и Сулейман эту вражду очень мудро использовал.

Итак, когда Карл V стал императором Священной Римской империи, он был всенародно провозглашен защитником христианства. Имперские владения Карла, благодаря сочетанию благоразумных браков и удачных смертей, простирались от Балтики до Средиземного моря, от Нидерландов, через Германию и Австрию, до Испании. Они включали также королевства Неаполя и Сицилии и опорные пункты в Мексике и Перу. На полученных им в наследство австрийских землях по ту сторону Альп Карл столкнулся с реальной угрозой со стороны турок-османов, которая теперь, при Сулеймане, возросла.

Франциск I, соперник Карла V, потерпел поражение на выборах претендента на мантию императора Священной Римской империи. Честолюбивой мечтой Карла было объединить в Священную Римскую империю весь мир западного христианства под властью Габсбургов. Препятствием на пути осуществления мечты о завоевании всей Европы была Франция, отделявшая его германские владения от его владений в Испании, препятствовавшая реализации его замыслов в Северной Италии, где два монарха были вовлечены в непрекращающиеся пограничные споры, и представлявшая угрозу морским коммуникациям, от которых зависели его военная безопасность и процветание торговли. Таков был конфликт, разделявший две главные христианские державы, который часто из «неверного» общего врага делал потенциального и желанного союзника.

Франциск вначале был проповедником великого крестового похода против турок, но вскоре стал искать поддержки в лице султана в своей борьбе против Карла.

Сулейман в нескольких случаях субсидировал его, послав ему в 1533 г. сумму в сто тысяч золотых, чтобы помочь создать коалицию против Карла V. Двумя годами позже Франциск потребовал субсидию в миллион дукатов. Венецианскому послу он заметил, что видит в Османской империи единственную силу, гарантирующую существование европейских государств в противовес императору – Габсбургу.

Когда Карл обвинил Франциска в промусульманских симпатиях, тот открыто пообещал присоединиться к крестовому походу, а затем пытался оправдаться через своего посланника в Стамбуле. Султан, который отлично понимал потребность французов в турках в качестве союзников, в конце концов сам пришел к тому, что стал полагаться на этот союз как на существенный элемент структуры своей внешней политики. Одним словом, Сулейману в Европе XVI в. была отведена роль балансира, что усиливало в дипломатическом и военном отношении мощь и престиж Османской империи.

Сулейман стремился с помощью имперских завоеваний достичь на Западе того же, чего его отцу, Селиму, удалось добиться на Востоке. Подобно Александру Македонскому, Сулейман вынашивал честолюбивую идею объединения земель и народов Востока и Запада, поэтому он был полон решимости встретиться лицом к лицу с императором Карлом и затмить его как «Повелителя Века».

Но прежде своей целью он сделал завоевание Венгрии, с конца XV в. подвергавшейся опустошительным турецким набегам. Удача этого похода могла открыть туркам дорогу для дальнейших завоеваний в Центральной Европе. Кроме того, покорение Венгрии позволило бы Сулейману I установить контроль над Дунаем – важнейшей торговой магистралью в Европе.

Весной 1521 г. Сулейман I выступил на север, якобы с целью покарать венгров за ранее проявленное неуважение. Он взял штурмом Шабац, а затем осадил Белград (входивший в состав Венгерского королевства); маленький гарнизон защищался доблестно, но в конце концов капитулировал. После взятия Белграда Сулейман на некоторое время приостановил военные операции в Венгрии, направив военно-морскую экспедицию – 300 судов с десятитысячным десантом – на остров Родос: военные корабли родосских рыцарей часто нападали на турецкие суда на путях, соединявших Стамбул с владениями османов в Аравии.

Напомним, что остров Родос – это был надежно укрепленный аванпост христианства. Его рыцари-госпитальеры из ордена святого Иоанна Иерусалимского, умелые и грозные мореходы и воины, печально известные туркам как «профессиональные головорезы и пираты», теперь постоянно угрожали торговле турок с Александрией; перехватывали турецкие грузовые суда, везущие лесоматериалы и другие грузы в Египет, и пилигримов по пути в Мекку через Суэц; препятствовали операциям собственных корсаров султана; поддержали восстание против турецких властей в Сирии.

Таким образом, Сулейман во что бы то ни стало решил захватить Родос. С этой целью он направил на юг армаду из почти четырех сотен кораблей, тогда как сам повел армию в сто тысяч человек по суше через Малую Азию к месту на побережье напротив острова.

В Восточном Средиземноморье это была самая мощная крепость по состоянию на тот момент. Родос представлял собой крепость нового типа – с бастионами, широким рвом, гласисом и (на некоторых участках) двойными внутренними стенами. Порт защищали мощные башенные форты, возведенные по сторонам входа в гавань, который блокировался, кроме того, еще и массивными бронзовыми цепями. Под командованием великого магистра ордена Филиппа Вилье де Лиль Адама находились 700 рыцарей, а также шеститысячная вспомогательная армия, набранная из местного населения, в состав которой входили и кавалеристы, и моряки, и копейщики, и аркебузиры. Немало было и артиллерии, причем расставленной в стратегически важных местах.

В июне 1552 г. турки высадились на острове. При захвате плацдарма турки практически не встретили сопротивления. Османская армия, достигавшая численностью почти ста тысяч человек, состояла из опытных профессиональных солдат и включала в состав превосходный инженерный корпус, которому придавалась мощная осадная артиллерия.

Осада крепости была длительной, кровопролитной, с большими потерями для обеих сторон.

В начале декабря Сулейман I, осознавая, с какими трудностями приходится сталкиваться защитникам, и видя огромные потери в собственных войсках, предложил госпитальерам почетные условия сдачи, гарантируя местному населению разрешение покинуть остров или остаться и что никаких репрессий по конфессиональному признаку проводиться не будет. Однако переговоры были сорваны, и боевые действия возобновились.

Мысль о продолжении столь кровопролитных уличных боев большого энтузиазма у Сулеймана I не вызывала, и 20 декабря был произведен обмен пленными; турки покинули захваченный в городе плацдарм и отвели войска на полтора километра от стен. Вел переговоры и держал слово Сулейман I безукоризненно. Однако переговоры ни к чему не привели, и к концу 1522 г. османы захватили остров Родос.

Для христианского мира главная трагедия заключалась в том, что, очевидно, удерживать Родос можно было бы бесконечно долго, если б удалось наладить доставку рыцарям подкреплений и припасов. Такую помощь могли бы оказать, скажем, Венеция или Испания. Вероятно, именно искреннее раскаяние побудило впоследствии Карла V предоставить госпитальерам Триполи, а потом остров Мальту, где они заново возводили крепости.

Ничто теперь не представляло серьезной угрозы для турецких военно-морских сил в Эгейском море и в Восточном Средиземноморье.

После двух успешных кампаний, утвердивших превосходство османов в Европе, молодой Сулейман решил года три не предпринимать крупных военных походов, дабы усовершенствовать административное устройство государства и укрепить мощь своей армии.

Однако, изнывая от бездействия, пребывая в состоянии относительной праздности, янычары приобретали свойства угрожающей массы, которая весной 1525 г. вылилась в мятеж, жестоко подавленный с помощью казни большой части офицеров; солдаты же были успокоены денежными субсидиями, перспективой военной кампании на следующий год.

Сулейман в целях восстановления порядка зачастую использовал своего великого визиря Ибрагима-пашу. Это была довольно интересная личность, и отношения между султаном и визирем были доверительными. Остановимся на этом более подробно.

Ибрагим-паша – одна из могущественных фигур периода правления Сулеймана I. По происхождению он был греком из христиан. С Сулейманом они были одногодки. Ребенком его захватили в плен турки и продали в рабство, причем в хороший дом, где он получил образование и научился играть на музыкальных инструментах. Будучи наследником трона, с ним встретился Сулейман и, пораженный его глубокими научными познаниями, приблизил к себе, сделал Ибрагима личным пажом, затем поверенным лицом и, наконец, близким фаворитом. Его восхождение к власти было настолько стремительным, что вызывало у самого Ибрагима некоторую тревогу. В самые горячие, взрывоопасные точки Сулейман всегда направлял Ибрагима. Так, в 1523–1525 гг. именно Ибрагим подавлял восстание в Египте.

Что касается мятежа янычар, возможно, Ибрагим, а может быть, поражение и пленение Франциска I императором Габсбургом ускорили решение Сулеймана осуществить поход в Венгрию.

Со времен падения Белграда пограничные стычки турок и венгров непрерывно происходили с переменным успехом.

Весной 1526 г. Сулейман из Стамбула выступил в свой поход на запад с армией, насчитывающей около 100 тыс. человек, из них приблизительно половину составляло ядро из регулярных войск, включавших пехоту (янычар), кавалерию (сипахов) – либо из наемных солдат, либо владельцев наделов и артиллерию; остальную часть составляло нерегулярное вой ско, также включавшее пехоту (азанов) и кавалерию (акынджи) – неоплачиваемое, но живущее за счет военной добычи войско.

Король Венгрии Людвиг (или Лайош) II осознавал, какая опасность угрожает его государству, но призывы о помощи к другим европейским державам остались безответными. Людвиг II, собирая армию, медлил, но зато получил дополнительные две недели, пока турки осаждали Петерварден. Собирая войска, Людвиг II двинулся на юг, к Мохачу, где его армия выросла до 25 тыс. человек (12 тыс. – кавалерия, 13 тыс. – пехота). В этот момент пошли слухи, что Сулейман I ведет трехсоттысячную армию, которые поколебали решимость Людвига II и части его советников. Но опытный воин, архиепископ Томори, правильно оценивший численность турецкой армии, сумел убедить короля не идти на попятный.

В конце августа 1526 г. Сулейман I с юга подошел к Мохачской равнине. Высланный им на разведку отряд легкой кавалерии обнаружил, что венгерская армия выстроена боевым порядком в центре равнины к юго-западу от Мохача. Рельеф местности являлся идеальным для кавалерийского сражения – основу же обеих армий составляла именно конница.

Битва при Мохаче (29 августа 1526 г.) была выиграна турками примерно за полтора часа. Венгерские потери были огромными: 10 тыс. пехотинцев и 5 тыс. кавалеристов. Те немногие, кто попали в плен к туркам, были обезглавлены. Король Людвиг II, архиепископ Томори и большинство венгерских вождей погибли. Спасающиеся бегством осколки венгерской армии, оставшись без руководства, просто рассеялись. Турецкие потери неизвестны, однако, вероятно, они были не меньше венгерских. Сулейман I три дня никуда не двигался от Мохача и переформировывал армию.

Победа у Мохача открыла туркам путь к столице Венгрии. Через две недели после этого сражения султан Сулейман вступил в Буду: город сдался без боя.

Больше никакого противодействия Сулейману I не оказывалось. Решив не аннексировать Венгрию, султан возвел на трон королевства главу трансильванской знати Яноша Запольяи, который не воевал при Мохаче, и заставил выплачивать дань Османской империи. Затем турецкая армия двинулась в обратный путь, уводя с собой десятки тысяч пленных. В обозе находились ценности из дворца венгерского короля, в их числе богатейшая библиотека. Венгрия была буквально опустошена. Людские потери – огромны: страна лишилась примерно 200 тыс. человек, т. е. почти десятой части своего населения.

С турецкой помощью Янош Запольяи подчинил почти всю Венгрию, кроме узкой полоски земли на севере и западе, остававшейся под властью Фердинанда Габсбурга (шурина Людвига II, брата Карла V и будущего императора Священной Римской империи).

Когда армия Сулеймана I ушла из страны, в ней вспыхнула борьба за власть. Этим воспользовалась Австрия и вторглась в Венгрию. Король Янош Запольяи перед угрозой австрийского завоевания обратился за помощью к туркам. Вскоре эрцгерцог Австрийский Фердинанд I захватил Буду, но Сулейман I смог выступить на помощь королю лишь в сентябре 1529 г. Турецкая армия заняла Буду и восстановила на венгерском троне Запольяи. Затем Сулейман I двинулся на Вену. Штурм Вены закончился неудачей: после полуторамесячных титанических усилий взять город султан, в преддверии зимы, снял осаду.

Таким образом, сердце христианской Европы не было отдано в руки турок, и Сулейман I потерпел первое поражение.

В 1533 г. Сулейман I предпринял второй поход на Вену, но был остановлен армией Карла V. Двадцать третьего июля 1533 г. в Стамбуле состоялось подписание мирного австро-турецкого договора, по которому Венгрия оставалась данницей Турции, но часть ее отходила к Австрии. На Карла V договор не распространялся; Священная Римская империя продолжала воевать с турками на Средиземноморье. Так началась эпоха длительного военного противостояния Турции с государствами Европы.

Сулейман теперь понимал, что в Центральной Европе находится город, вести военные кампании за который невыгодно. Вена в контексте военных событий века была, в сущности, вне досягаемости султана, находившегося в Стамбуле.

Однако страх Европы перед турецкой опасностью постоянно присутствовал. Здесь не было варварских орд из азиатских степей, здесь была высокоорганизованная, современная армия, с подобной на Западе в этом веке еще не сталкивались.

Имея за собой такую сплоченную силу, Османская империя теперь более, чем когда-либо, была влиятельной в делах Запада державой.

| |

французский король Франсуа первый

Образование османской династии

Через 250 лет после образования Османской империи, кривая её роста, достигнув небывалой точки, застыла.

Это пришлось на последнюю четверть 16-го века, на конец правления султана Сулеймана Великолепного.

В результате длительных походов Сулеймана страх европейцев перед турками усилился. Европейцы отныне поняли, что им противостоят не дикари, пришедшие из азиатских степей, а построенная на современный манер армия. Османская империя стала государством, с мнением которого надо было считаться в европейских делах.

В Турции же султана Сулеймана Великолепного называли законником, что было связано с проведением им многих законодательных реформ.

В сущности, у султана не было полномочий на изменение законов шариата. Да и Сулейман, будучи правоверным мусульманином, вовсе не стремился к изменению исламских законов. Однако при этом султан понимал, что перед лицом стремительно меняющегося мира следует многое менять и у себя в государстве.

Если большинство населения европейских территорий, завоёванных в начале 16-го века, было христианским, то в Азии османам удалось завоевать арабские страны, в том числе и всю Аравию со святынями мусульман – городами Мекка и Медина. Всё это привело к тому, что в целом по составу населения Османская империя стала мусульманской, что требовало принятия определённых законодательных мер. В результате был принят свод законов под общим названием «Морской перекрёсток». И этот законодательный свод сохранялся вплоть до 19-го века.

В момент смерти Сулеймана границы Османской империи простирались от Буды до Адена, от Марокко до Каспийского моря. Не зря европейцы наградили султана Сулеймана законника прозвищем «Великолепный». В те годы в Европе говорили, что имя вершине – султан Сулейман.

Период правления султана Великолепного можно назвать классическим периодом в истории Османской империи. Именно при нём были окончательно сформированы государственные институты, обеспечивавшие перманентность государственной власти и её стабильность; короче хорошо отлаженную систему государственного устройства. При этом империя в тот момент была и в зените не только своего могущества, но и богатства. В тот период и люди и богатства изо всех концов необъятной империи стекались в Стамбул. В те времена население Стамбула превышало население Парижа, и в пять раз население Лондона. При этом Османская империя возвышалась не только над Европой, но и над миром ислама. Период правления Сулеймана Великолепного был периодом расцвета искусств, науки и литераткры.

Империя соединила различные народы – тюрок, греков, славян, армян, албанцев, венгров. В пределах империи проживали не только мусульмане, но и православные, католики, грегорианцы, монофизиты, а также большая часть евреев.

Он был величайшим из султанов своей династии, при нем Османская империя достигла наивысшего развития. В Европе Сулеймана знают под прозвищем Великолепный, а на Востоке этот правитель заслужил, может быть, менее яркое, но намного более почетное прозвище – Кануни, что значит «Справедливый».

Во всем великолепии

Венецианский посол Брагадин в письме, датированном 9 июня 1526 года, писал о нем так: «Ему тридцать два года, у него смертельно бледный цвет кожи, орлиный нос и длинная шея; с виду он не слишком сильный, однако рука у него очень сильная, что я заметил, когда целовал ее, и говорят, что он может согнуть лук, как никто больше. По своему характеру он меланхоличен, очень неравнодушен к женщинам, великодушен, горд, вспыльчив и вместе с тем иногда очень нежный».

Сулейман прославился военными походами, мудрым правлением и любовной историей, связавшей его имя с женщиной, получившей прозвище Роксолана.

Военные походы

Сулейман I , сын султана Селима I Явуза и дочери крымского хана Менгли Гирея Айше, десятый султан Османской империи. Он родился в ноябре 1494 года, его правление началось в сентябре 1520-го, когда ему было 26 лет. Умер Сулейман I в сентябре 1566 года.

Всю свою жизнь Сулейман I провел в военных походах.

Не успев сесть на трон Османской империи, он начал расширять ее пределы. В 1521 году Сулейман взял крепость Шабац на Дунае и осадил Белград. После продолжительной осады город пал. В 1522 году Сулейман с большим войском высадился на Родосе. Этот остров в то время был опорной базой рыцарей ордена иоаннитов, которые чувствовали себя хозяевами в этой части Средиземного соря. Однако, не прошло и нескольких месяцев, как укрепленная цитадель рыцарей пала.

Закрепившись в восточной части Средиземного моря, Сулейман принялся за Красное, где в ту пору хозяйничали португальские моряки. В 1524 году турецкий флот вошел из порта Джидда (современная Саудовская Аравия) в Красное море и очистил его от европейцев. В 1525 году Сулеман захватил Алжир.

С 1526 по 1528 год Сулейман ведет непрерывные войны в восточной Европе. Он покорил Боснию, Герцеговину, Славонию, вассалами Сулеймана признали себя правители Венгрии и Тансильвании. Турецкие отряды вторгались в Болгарию и в пределы Австрии.

Из этих походов Сулейман возвращался с богатой добычей, он разорял города и крепости, тысячи жителей угонял в рабство. Господство Турции над центральной и восточной Венгрией признала Австрия, обязавшись платить Сулейману ежегодную дань.

Не удовлетворившись победами на западе, Сулейман воевал и с восточными странами. В 1533 году Сулейман начал поход против Сефевидского государства (современный Азербайджан). Захватив столицу Сефевидов Тебриз, он двинулся к Багдаду и захватил его в 1534 году. Ему покорились не только правители Багдада и Междуречья, но и князья Басры, Бахрейна и других государств Персидского залива.

К 50-м годам XVI столетия Османская империя простиралась от Венгрии до Египта, от Балканского полуострова до Ирана и Закавказья. Кроме того, у Сулеймана были владения в северной Африке, он контролировал Средиземное море и всерьез грозил самому Риму.

Много хлопот причинял Сулейман и России. Крымский хан был его вассалом. В разное время вассалами Сулеймана признавали себя казанские и даже сибирские ханы. Турки не раз принимали участие в походах крымских ханов против Москвы.

В свой последний поход Сулейман выступил в 1 мая 1566 года. Турецкая армия двинулась в восточную Венгрию и осадила крепость Сигетвар. Это был тринадцатый по счету поход, в котором османский правитель принимал непосредственное участие. Тринадцатый – и последний. В ночь на 5 сентября правитель умер в своем походном шатре. Неутомимому завоевателю в ту пору было 72 года.

Внутренняя политика

Сулейман занял отцовский трон молодым человеком, но довольно опытным правителем. Он, как было принято в династии Османов, еще при жизни отца стал правителем одной из областей империи с центром в городе Маниса.

Когда очередной султан занимал престол, в его семье начиналась череда казней. По кровавому обычаю султан уничтожал всех возможных соперников из числа претендентов на престол. Поскольку каждый из правителей Османской империи имел огромный гарем, такими претендентами могли считаться сыновья всех наложниц султана. Обеспечивая себе спокойной правление, новый повелитель не щадил никого, даже малых детей. Недаром при дворце султана существовало специальное кладбище для маленьких «шах-заде» – царевичей, которые стали жертвами интриг и войн взрослых.

Правление Сулеймана началось без подобных ужасов. Так сложилось, что все его маленькие братья умерли во младенчестве от болезней.

Кроме того, первым шагом молодого Сулеймана стало доброе дело: он отпустил на волю египетских пленников, которых держал в цепях его отец.

Сулейман не напрасно заслужил почетное прозвище «Справедливый». Он боролся с коррупцией, прослыл ярым врагом злоупотреблений чиновников. Про него говорили, что он, подобно легендарному Гаруну-аль-Рашид у ходит по городу, переодевшись в простую одежду, и слушает, что говорят люди о нем и о порядках в его столице.

Но не стоит представлять себе Сулеймана в виде идеального правителя, доброго к своим подданным, но сурового к врагам империи. Он был так же жесток, подозрителен и деспотичен, как и все представители династии Османов, беспощадно казня всех, кто, по его мнению, мог представлять для него опасность или просто вызывал неудовольствие. В качестве примера можно привести судьбы трех близких Сулейману людей, которых он, по его собственным словам, когда-то любил.

Его старший сын и наследник Мустафа, сын наложницы по имени Махидевран-султа н, был казнен по его приказу и на его глазах. Сулейман подозревал, что Мустафа хочет занять престол, не дожидаясь смерти отца от естественных причин.

Ибрагим-паша по прозвищу Паргалы, великий визирь и ближайший друг Сулеймана еще со времен его юности в Манисе, был так же казнен по приказу султана по подозрению в неких интригах. Сулейман еще в юности поклялся, что Паргалы никогда не будет казнен, пока жив он, Сулейман. Решив казнить вчерашнего фаворита, он прибег к следующей уловке: поскольку сон – это некое подобие смерти, то пусть Ибрагим-паша будет казнен не во время жизни – бодрствования Сулеймана, а когда повелитель спит. Ибрагим-паша был удавлен после дружеского ужина с повелителем.

Наконец, удавленной по приказу Сулеймана была и одна из его наложниц -- Гюльфем-хатун. В молодости она была его любимицей и родила правителю наследника. Однако, ребенок вскоре умер от оспы. Сулейман вопреки обычаю не прогнал Гюльфем, а оставил ее в своем гареме. И хоть она никогда не возвращалась более на его ложе, он считал ее другом, ценил беседы с ней и ее советы. Тем не менее, финалом жизни Гюльфем-хатун стал все тот же шелковый шнурок.

Портрет Сулеймана Великолепного будет не полон, если не упомянуть о его любви к искусствам. При нем Стамбул украсился великолепными зданиями, мечетями и мостами. Он любил поэзию, сам сочинял стихи, которые в Турции по сей день считаются превосходными. Кроме того, Сулейман увлекался кузнечным делом и ювелирным искусством, и прославился тем, что сам изготавливал украшения для своих любимых наложниц.

Любовь к Хюррем

И, конечно же, рассказывая о Сулеймане Великолепном, нельзя не вспомнить о его любви к наложнице, получившей в европейской дипломатической переписке прозвище Роксолана.

Кто была эта женщина, сегодня доподлинно неизвестно. Прозвище, данное ей, недвусмысленно намекает на славянское, даже русское происхождение, поскольку «роксоланами» называли в средние века именно русских. Учитывая многочисленные военные походы турецких и крымских войск на территории, которые сегодня занимает Украина, такое происхождение этой девушки можно считать вполне вероятным. По традиции Роксолану считают дочерью священника из западных областей Украины и называют Александрой Лисовской, но никаких документальных подтверждений этому нет. Султан заметил и приблизил к себе эту девушку, и дал ей имя Хюррем, что значит, «Радость». Видимо, нрава славянка была и в самом деле веселого. Хюррем-султан удалось невозможное: она добилась того, что Сулейман отпустил ее на свободу и сделал своей законной женой, чего не случалось в султанском гареме до сих пор никогда. Более того, она имела серьезное влияние и на внешнюю, внутреннюю политику султана, что отмечали все дипломаты, бывавшие в Стамбуле.

Именно Хюррем-султан была матерью шах-заде Селима, который стал следующим после Сулеймана правителем империи.

Когда Хюррем умерла, Сулейман приказал построить для нее изысканно украшенный мавзолей. Рядом с этим мавзолеем была воздвигнута усыпальница, в которой упокоился и сам великий завоеватель.

Весной 1537 года правитель Османской империи султан Сулейман перешёл к активным боевым действиям против европейских государств . Это вынудило нейтральную до сей поры Венецию отказаться от уклончивой тактики и вступить в войну. Основной удар принял на себя остров Корфу, чьи крепости героически оборонялись от турков. Имперский адмирал Андреа Дориа тоже не сидел сложа руки.

Албания - Адриатика, май - июль 1537 года

17 мая 1537 года султан Сулейман вышел из Константинополя во главе своего войска, насчитывавшего, по сообщениям современников, 200 тысяч человек. Двигалось войско на Авлону (современный албанский город Влёра, или Валона) и Девлину через Фракию и Македонию. Помимо взятия императора Карла в «два огня» , то есть удара по Южной Италии, султан планировал подавить мятежи в албанских санджаках.

Южная Адриатика: Апулия, Албания, Архипелаг

Чуть раньше в поход вышли и турецкие корабли. Основа османского флота была отстроена заново после тунисского погрома 1535-1536 годов. 13 мая 1537 года в море вышла часть флота под началом Лютфи-паши, свояка султана, а 15 мая - оставшиеся военные корабли, а также суда с продовольствием и припасами под началом капудан-паши (адмирала) Хайреддина, прозванного европейцами Барбароссой. Флоты соединились у Галлиполи и пошли вдоль греческого берега на Авлону.

Гуаццо приводит следующие сведения об османском флоте:

220 малых галер (sottile; буквально «малых», но по смыслу «обычных» - прим. авт.) величиной с бастарду (неправильную, по смыслу «укрупнённую» - прим. авт.);
20 галеасов (здесь: «больших галер» - прим. авт.);
70 мелких кораблей;
3 большие галеры, везущие по 80 лошадей каждая;
43 нефа и галеона, груженые боеприпасами и продовольствием;
многие галиоты и фусты;
40 корсарских фуст;
30 галер с Родоса и Александрии «с великим числом орудий, превышающим 3 тысячи» (возможно, преувеличение, или же к орудиям причислены и тяжёлые гаковницы, «бородатые пушки» - прим. авт.).

На кораблях размещалось 25 тысяч пехоты, в их числе 4 тысячи стрелков «гвардии» (возможно, имеются в виду янычары), 1 тысяча стрелков обычных, 1 тысяча воинов из личных отрядов наместников и 1 тысяча в личном отряде Лютфи-паши. Командовал флотом и сухопутным корпусом Лютфи-паша, а Хайреддин «после него первый» . Османский историк XVII века Халифе насчитывал во всём флоте 135 галер и до 150 прочих судов и 30 тысяч моряков на них. Можно встретить и другие подсчёты: 150 галер - у Лютфи-паши, 100 галер и транспорты - у Хайреддина.

26 мая султан проследовал через Адрианополь (ныне турецкий город Эдирне), 7 июня - Филипополис (болгарский Пловдив), 27 июня переправился через реку Вардар, 1 июля миновал город Струга (современная Македония) на берегу Охридского озера, 7 июля - Ильбесан (позже Эльбасан, Албания). 11 июля султану доложили, что флот «после 36 дней пути от Галлиполи» стоит в Авлоне. 60 галер из состава флота были заняты исключительно обеспечением прохождения караванов судов с продовольствием для армии.

Венецианские кулеврины калибром 60 и 50 фунтов. По каналу ствола 16,7 см и 16,1 см, калибр в немецкой мере примерно 32-36 и 28-30 фунтов. Marion

12 июля султанский поезд переправился через реку Авос (греческий вариант названия реки; староитальянское название - Авекуза, или Авьюза; современное албанское название - Вьозе). Наконец, 13 июля 1537 года султан разбил лагерь на высотах близ Авлонского залива. Великий визирь Аяс-паша и визирь Мустафа-паша отправились «усмирять» албанцев в областях южнее Авлоны, в долине реки Авос (венецианцы называли эту область Кимера (Chimera). К концу июля - началу августа ценой 8 тысяч убитых (Гуаццо эту цифру не обосновывал, подчёркивая героизм албанцев, ведших малую войну; он утверждал, что 25 июля албанцы даже совершили нападение на султанский шатёр) волнения были подавлены, и оба санджака окончательно вошли в состав султаната.

Апулия, лето 1537 года

Хронология дальнейших событий, происходивших в Адриатике и Южной Италии до начала августа 1537 года, подаётся в различных изложениях, в которых не всегда ясна даже последовательность отдельных фактов. Например, хронология Гуаццо, использованная в истории Хаммера и во многих компиляциях, «тесновата» для того количества событий, которые в неё уложены. Здесь за основу изложения взята хронология Гильельмотти, основанная на документах XVI века. Обе эти хронологии «сходятся» к бою 22-23 июля.

60-фунтовая бронзовая венецианская пушка (калибр 18 см примерно соответствует 36-40 фунтам французской или немецкой меры). Подобные орудия были главной ударной силой галерных флотов Средиземноморья. Снимок Марко Морина из статьи: Morin M. Morphology and Constructive Techniques of Venetian Artilleries in the 16th and 17th Centuries: some notes // Ships & Guns: The sea ordnance in Venice and Europe between the 15th and the 17th centuries. Venezia, 2011. P. 1-11

Передовые отряды османского флота должны были показаться в Адриатике уже в последней декаде июня - через «тридцать шесть дней пути» с середины мая. Операция в Апулии началась ещё до прибытия сюда султана. Довольно скоро выяснилось, что Бриндизи ворот не откроет, а оба главных порта Апулии - Бриндизи и Отранто - хорошо укреплены. Османские войска высадились на прибрежную дорогу, неподалёку от замка Кастро, принадлежавшего «кавалеру Меркурино Гаттинара» . Туркам помогал проводник - представитель «партии изгнанников» Трои́ло Пиньятелли. При его содействии 8 июля 1537 года османам удалось уговорить гарнизон Бриндизи сдаться на условиях сохранения жизни и имущества. Впрочем, это обещание было тут же нарушено: всех сдавшихся перебили. Подобная участь постигла замок Угенто и другие крепости. Османы укреплялись в захваченных цитаделях, грабили и разоряли область: «вновь (после 1480 года - прим. авт.) османские стяги взвиваются над башнями Италии» .

Помощь христианских владык запаздывала. Лишь после высадки османского войска вице-король Неаполя собрал пехоту и конницу для отправки в Апулию, Мальтийский орден подготовил экспедиционный отряд, папа римский выделил солдат и моряков, а имперский адмирал Дориа привёл свой флот в Мессину.

Адриатика, лето 1537 года. Адмирал Дориа

В Мессине к флоту Андреа Дориа присоединились папская эскадра в 6 галер капитана Джентиле Виргинио Орсини с отрядом римских добровольцев, неаполитанская вице-королевская эскадра в 7 галер и 3 галеры с Сицилии. Таким образом, вместе с 22 галерами самого Дориа собрался флот в 38 кораблей - «достаточно, чтобы османов тревожить, недостаточно, чтобы им помешать» . Флот вышел в Адриатику - по сведениям Гуаццо, это произошло 18-19 июля - и развернул действия на османских коммуникациях.

Адмирал Андреа Дориа

Важнейшим успехом Дориа на этом этапе стал захват без боя и уничтожение каравана из 14 скираццо. Это произошло 13 июля на пути от южной оконечности Корфу к мысу Отранто. Гуаццо приводит иные сведения: караван был захвачен 20 июля, и состоял он из 10 кораблей: 3 нефов и 7 скираццо - грузовых судов водоизмещением до 250 т, оснащённых прямыми парусами.

Утром 18 июля в проливе Корфу были замечены две османские галеры и галиот. Галеры Дориа пошли на сближение. Турецкие корабли обратились в бегство и после преследования выбросились на кимерийский берег.

Как выяснилось позже, эти суда принадлежали миссии султанского посланника Юнис-бея (Янис-бея), направлявшейся к адмиралу Песаро на Корфу. Миссия везла требования наказать виновного и прислать 30 тысяч дукатов компенсации за такое происшествие. Далматинец Симеоне Насси, командующий галерой под флагом Зары (ныне хорватский город Задар), потопил «выстрелом из орудия» небольшое османское судно с продовольствием, шедшее в Авлону. Мотивировал он это тем, что судно не остановилось по требованию Насси, то есть не спустило парусов. У Гуаццо это событие не датировано. После того, как миссия экстренно высадилась на берег, на неё напали албанцы. Большинство османов было перебито, а знатнейших захватили в плен. Песаро выслал своего представителя, чтобы выкупить Юнис-бея. Албанцы, считавшие венецианцев своими друзьями, отдали им посланника безвозмездно. Тогда-то, видимо, и выяснилась цена потопленной ранее фусты.

Венецианские бронзовые петриеры (petriera - камнестрел; то же, что нем. Steinbüchse) с пороховницами-вкладнями. Масштабная линейка 2 метра. Устанавливались на корабли всех видов. Marion

Между 18 и 22 июля 1537 года флот Дориа усилился отрядом из 4 галер с Мальты под началом Лионе Строцци. Он принёс с собой сведения о том, что через пролив Корфу будет идти отряд галер, везущий в Авлону спешенный отряд султанской конной гвардии. У островов Мерлиере - ныне это острова Диапонтиа: Эрикуса, Элафуза, Марате (Матраки), Мультаче - была устроена засада. Вечером 22 июля показались 12 османских галер. Хаммер уточнял, что шли они под началом Али-Челеби, галлиполийского киаи. Флот Дориа, пользуясь полнолунием, пошёл на сближение и завязал бой. Гуаццо уточняет, что произошло это не далее шести миль от Паксоса. В ночном бою, длившемся два часа до рассвета, обе стороны понесли большие потери в людях, но ни один корабль не был потоплен.

На рассвете оказалось, что «море покрыто телами и обломками» , корабли перемешаны, а это затрудняло действия артиллерии. Ожесточённая схватка продолжилась с использованием ручного огнестрельного и холодного оружия. Как пишут в историях-апологиях Дориа, «сам адмирал руководил боем на мостике флагманской галеры под имперским знаменем, в карминовом гамбезоне поверх панциря, с мечом и щитом-ронделем в руках» . Однако решающую роль, по выводам Гильельмотти, сыграл артиллерийский огонь галер Ордена (de Religion). Они несли в середине корпуса тяжёлое вооружение (две полупушки, то есть 25 фунтов) и были способны вести действенный огонь с бортов. Свой вклад сделали и папские галеры, несшие многочисленную среднекалиберную артиллерию: по две четверть-пушки, то есть 12 фунтов, и по четыре эсмериля на каждый борт.

После того, как была потоплена одна османская галера, все прочие спустили флаги. Дневной бой продлился «более часа» . В итоге 1 галера турецкого флота потоплена, 11 захвачены, но с собой Дориа увёл лишь более целые. Османы потеряли убитыми 2 500 человек, 800 - пленными и лишились 60 орудий. Потери флота Дориа составили «300 убитыми, 1200 ранеными» , его корабли были сильно повреждены. На самом же деле, бой вовсе не был односторонним, и донесения Дориа о потерях занижены. По замечанию Гильельмотти, «12 галер были на волосок от того, чтобы одолеть 42» , особенно, если бы к османам подоспела помощь в 4-5 кораблей, или если бы европейцам не удалось организовать сильный бортовой огонь.

Венецианские 12-фунтовый аспид (короткая кулеврина), 12-фунтовая пушка (аналог четверть-пушки в других итальянских системах), 9-фунтовая пушка. Масштабная линейка 2 метра. Marion

К этому моменту уже было известно, что Хайреддин «с сотней галер» ищет флот Дориа. Учитывая, что на кораблях полно повреждений, а среди экипажей много убитых и раненых, Дориа ушёл в Мессину. Здесь ему была подготовлена триумфальная встреча, а папа Павел наказал выпустить памятную медаль «Дельфин побеждает Крокодила».

Апулия, конец июля 1537 года

К началу августа стало ясно, что большая война турецкого султана и французского короля против императора не состоится. Вместо согласованного с Сулейманом мощного наступления в Пьемонте король Франциск весной и летом 1537 года увлёкся отвоеванием Артуа на севере Франции. Для этого он даже снял свои войска с североитальянского направления. В конце июля 1537 года король и император и вовсе заключили перемирие, завершившее, собственно, эту войну Валуа и Габсбургов.

Ещё 23 июля Сулейман приказал выслать в Апулию румилийский корпус - те самые «8-10 тысяч конницы, много пехоты и орудия» . Но это скорее была попытка отыграться за фактическую неудачу итальянской операции: легкоконные акинджи были более пригодны разорять страну и захватывать невольников. «За месяц» , то есть к началу августа, они взяли в плен до 10 тысяч человек.

Адриатика, лето 1537 года. Инциденты

Примерно в конце июля султан решил начать войну против Венеции. Два последних инцидента в Адриатике, якобы «переполнивших чашу султанского терпения» , были лишь формальностью. Уже сама непомерность компенсации за более раннее происшествие с капитаном Насси говорила о том, что султан держал в уме возможность войны против Венеции. Синьория же «попадала в вилку»: «не платить и не каяться» - плохо, официально «признать вину» - ничуть не лучше, ведь это откроет путь новым требованиям, «несовместимым с честью Венеции» .

Остров Корфу

Притом вполне вероятно, что первый инцидент был случайностью. Узнав, что флот Хайреддина, сопровождавший конвой судов с продовольствием, вышел с Занты в направлении Валоны и должен пройти мимо Корфу, адмирал Песаро решил увести свой флот в Залив на соединение с адмиралом Веттури. Однако сильный ветер снёс корабли Песаро к берегам Апулии. К ночи судно Александра Контарини, шедшее в передовом отряде из 15 кораблей, наткнулось на османскую галеру. Вообще она предназначалась лично для султана, но на этот раз была включена в поиски флота Дориа. Зная, что галера Контарини венецианская, османское судно, не отвечая на вопрос «чей корабль?», попыталось обойти венецианца с наветренной стороны, а затем выстрелило из «нескольких больших орудий» . Контарини вступил в бой, захватил османский корабль и перебил 200-300 османских солдат. Дальнейшее продвижение флота Песаро остановили заградившие ему путь 80 османских галер - как выяснилось, они были вызваны сигналами с апулийского берега. Протиснуться мимо них на север не представлялось возможным, ввязываться в бой было запрещено, поэтому Песаро решил вернуться на Корфу. Пять его галер отстали от флота, и османы захватили четыре из них. Позже, начав военные действия против Венеции, турки казнили капитанов захваченных кораблей.

Второй же инцидент оказался обычной провокацией. Адмирал Дориа - очевидно, ещё перед уходом из Адриатики - устроил так, что в руки османов попало письмо, написанное его рукой и адресованное венецианскому адмиралу Песаро. В этом послании Дориа в духе якобы имевшего место военного сотрудничества сообщал Песаро, что наступило самое подходящее время для нападения на разъединённый османский флот. Что поделать, имперская сторона также была заинтересована в войне султана с Венецией.

Осада Корфу, август - сентябрь 1537 года

Итак, третья война Валуа и Габсбургов с участием султана формально пока не была завершена. Султан начал войну против Венеции.

Первый удар предназначался Корфу. После потери Венецией Модона и Корона в 1499 году остров с портом и крепостью являлся главной военной и торговой венецианской базой в Южной Адриатике. Более того, расположение Корфу вблизи берегов Неаполитанского королевства определяло его стратегическую важность и для империи Карла Габсбурга.

Порт и крепость Корфу в 1480‑х годах

5-6 августа 1537 года флот Лютфи-паши вернулся в Авлону. 14 августа султан распорядился готовиться к высадке на Корфу. На следующий день в Авлону пришёл флот Хайреддина, а 18 августа он покинул порт. На корабли погрузился корпус Лютфи-паши - 25 тысяч человек при 30 орудиях. Султан со своей штаб-квартирой выдвинулся из Авлоны на юг сухим путём. 25 августа войска высадились на Корфу и «немедленно» разорили Потамо. 29 августа высадились ещё 25 тысяч солдат великого визиря Аяс-паши и румилийского бейлербея Мустафы-паши. В состав вновь прибывшего контингента входили корпуса янычар и легкоконников-акинджи. Лёгкая конница «три дня и три ночи» разоряла остров. По рассказу Халифе, войска на Корфу переправлялись по наплавному мосту, выстроенному в узком месте пролива, где его ширина достигала полумили (750 м).

Крепость Корфу имела сильные укрепления, включавшие три бастиона (или, возможно, ронделя) и хорошую артиллерию. Защитники крепости забаррикадировали улицы и проходы Корфу и выкатили орудия на валы. Гарнизон насчитывал 2 тысячи итальянцев и «примерно столько же» местных солдат под началом Бабоне ди Нальбы. Кроме того, гарнизон пополнили команды венецианских кораблей, отрезанных на Корфу. Продовольствия и припасов имелось «предостаточно» , и защитники были крепки духом.

1 сентября 1537 года османы установили в миле (примерно 1,5 км) от города, на скале Малипьеро, 50-фунтовое орудие, которое в следующие три дня совершило 19 выстрелов, но попало в цель лишь 5 раз, а в 14 случаях дало перелёты. 2 сентября на материке за проливом выросли шатры султанской штаб-квартиры. Сам султан решил не участвовать в осаде и вернулся в Константинополь. Осаждающие направили в крепость требование сдаться, обещая сохранить её защитникам жизнь и имущество. Гарантией должно было послужить то, что султан казнил нарушителей таких же обещаний в Апулии, а пленных отослал назад. Губернатор Корфу не дал ответа.

К этому времени османские позиции были размещены у дворца Брами, в деревне Потамо, на скале Малипьеро. Остров подвергался грабежу и разорению, а те, кто не успел скрыться под защиту крепостей, были захвачены в рабство. С другой стороны, османам тоже приходилось не сладко. В начале месяца разразились осенние бури и пошли проливные дожди, сила которых в том году поразила даже местных жителей. Эта исключительная непогода препятствовала осадным работам. Кроме того, среди осаждающих вспыхнули дизентерия и малярия.

Сила и точность огня крепости Корфу производили сильное впечатление. Особенно эффективно действовали два орудия, огнём которых командовал Алессандро Трон. Одно из них имело калибр в 100 фунтов, а другое - в 50. Они повредили две галеры, которые были вынуждены выброситься на отмель.

Замок Сан-Ангело, расположенный на другом конце острова, близ мыса Отранто, был «едва ли не сильнее крепости Корфу» и тоже не давался в руки османам - турки четырежды безуспешно его штурмовали.

Старый план замка Сан-Ангело (Ангелокастро)

Султан, устранившийся от ведения блокады лишь номинально, постановил снять осаду. Халифе говорит о яростной 43-дневной осаде «замка со всех сторон окружённого морем» и о султанском милосердии. После того, как ядро из крепости убило сразу четырёх солдат, Сулейман якобы воскликнул, что тысяча таких крепостей не ценнее жизни одного мусульманина. 7 сентября началась погрузка на суда, и уже 15 сентября 1537 года османы окончательно покинули остров. Крепость Корфу так и не покорилась туркам на протяжении всей их борьбы за Средиземное море.

В Венеции возможность «не оказаться начисто уничтоженными ощущалась как победа» : служились благодарственные молебны, проходили праздничные шествия, нищие получили щедрую милостыню. Османы же - ради «сохранения лица» - осаду Корфу считали неким полу-успехом. Командующие и знать получили наградные одежды, капитаны кораблей и судов - ценные подарки, конники - по две монеты, пешие - по одной.

Блокада острова продолжалась. Около 20 сентября султан отправился в обратный путь в Константинополь: через Перполь, Корчу, Преспу (26 сентября), Монастир (28 сентября), Флорину, Салоники (7 октября, здесь особым указом были подтверждены древние вольности еврейского сообщества), Адрианополь (25 октября) и торжественно прибыл в столицу 1 ноября 1537 года. Султан был вынужден, как говорят старые истории, «удовлетвориться сожжением Бутринти вместо захвата Отранто и овладением Паксосом вместо Корфу» .

Крепость Ангелокастро (Сан-Ангело) в наши дни

На деле, однако, завоевания султана в 1537 году оказались куда значительнее.

Поход эскадры Сен-Бланкара, август - сентябрь 1537 года

Ещё в начале лета, не позднее 27 июня 1537 года, французский король решил послать на соединение с султанским флотом в Адриатике эскадру под началом барона Сен-Бланкара, генерала над галерами. Эта должность фактически означала командующего королевским Средиземноморским флотом. Под своё командование барон собрал 13 галер, 1 фусту, 1 бригантину, 1 фаргату - лёгкий парусный корабль, название которого впоследствии получил класс боевых кораблей. На корабли были погружены 500 ядер и 50 бочек пороха, 200 аркебуз, 200 арбалетов, 500 пик и 100 алебард для вооружения десантного отряда в 530 человек. Военное значение экспедиции ничтожно, поскольку король надеялся сократить до минимума военное присутствие на султанской стороне и при этом не слишком оскорбить других христианнейших монархов. Но тем не менее, экспедиция имела всё же военный характер и должна была умиротворить султана, выполняя хотя бы букву соглашения между Сулейманом и Франциском.

Венецианские пушки калибром 100 и 90 фунтов. По каналу ствола 19,5 см и 18,9 см, калибр в немецкой мере примерно 50-55 и 46-52 фунтов. Marion. На заглавной фотографии показан вид на крепость Корфу. «Старые» укрепления были перестроены в 1550‑х годах

15 августа, когда о венецианской войне ещё не было известно, эскадра Сен-Бланкара вышла из Марселя и, обходя далеко с юга Апеннинский полуостров, 6 сентября пришла к Кефалонии. 10 сентября близ Превезы султан торжественно встретил французских союзников на флагманском корабле во главе сотни галер. Флоты обменялись артиллерийскими салютами. Сен-Бланкару пришлось отклонить любезное предложение султана поучаствовать в военных действиях против Венеции, объясняя это тем, что в настоящий момент его суверен с Венецией не воюет. 14 сентября эскадра Сен-Бланкара совместно с флотом Хайреддина в 50 вымпелов отправилась на юг вдоль побережья Эпира. Французы и турки шли вместе до Патраса, откуда вновь Сен-Бланкар вышел лишь 28 сентября.

В октябре 1537 года в Ионическом море ненадолго появился флот Андреа Дориа, отремонтированный и пополненный в Мессине до сотни судов благодаря прибытию испанских галер и других кораблей. Дориа надеялся захватить посла французского короля Антонио Ринкона. Полагали, что он плыл с эскадрой Сен-Бланкара на смену знаменитому де ля Форе, творцу договора 1536 года. Однако после нескольких дней безрезультатных поисков объединённый флот был распущен и вернулся на зиму в свои порты.

Литература:

Ágoston, G. Firearms and military adaptation: the Ottomans and the European military revolution, 1450-1800 // J. World Hist. 2014. V. 25. P. 85-124.
Bánlaky J. A magyar nemzet hadtörténelme [Военная история венгерского народа]. В 24 т. 1929-1942. T. 13. mek.oszk.hu
Engel, J. C. Fortsetzung der Algemeinen Welthistorie. Th. 49, Bd. 4, Abt. 2. Halle, 1804.
Górski, K. Historya artyleryi polskiej. Warszawa, 1902.
Grillon, P. La croisière de Saint-Blancard, 1537-1538 // Revue d"histoire moderne et contemporaine. 1968. T. 15. P. 624-661.
Guazzo, M. Historie di tvtte le cose degne di memoria… Venetia, 1544.
Guglielmotti, A. La guerra dei pirati e la marina pontificia dal 1500 al 1560. V. 1. Firenze, 1876.
Guilmartin, J. F. The weapons of sixteenth century warfare at sea // Gunpowder and galleys: changing technology and Mediterranean warfare at sea in the sixteenth century. Rev. ed. United States Naval Institute, 2003.
Hammer-Purgstall, J. von. Geschichte des Osmanischen Reiches… 2te Aufl. Bd. 2. Pesth, 1840.
Jenkins, H. D. Ibrahim Pasha: Grand Vizir of Suleiman the Magnificent.New York: Columbia University ; London: P. S. King & Son, 1911.
Káldy-Nagy, Gy. Suleimans Angriff auf Europa // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae. 1974. Vol. 28. P. 163-212.
Kolankowski, L. Zygmunt August, wielki książę Litwy do roku 1548. Lwów, 1913.
Marczak, M. Hetman Jan Tarnowski. Tarnobrzeg, 1926.
Martens, C. von. Allgemeine Geschichte der Türken-Kriege in Europa, von 1356 bis 1812. 1er Band, von 1356 bis 1670. Stuttgart, 1829.
Morin, M. Morphology and constructive techniques of Venetian artilleries in the 16th and 17th centuries: some notes // Ships & Guns. The sea ordnance in Venice and Europe between the 15th and the 17th centuries / ed. by C. Beltrame, R.G. Ridella. Venezia, 2011. P. 1-11.
Nadilo, B. Klis - vrata Dalmacije // Građevinar. 2001. Vol. 53, № 9. P. 605-611.
Povijest Klisa [Эл. ресурс] / klis.com.hr .
The history of the maritime wars of the Turks. Translated from the Turkish of Haji Khalifeh by James Mitchell. Chapters I. to IV. London, 1831.
Thúry, J. Török történetírók. II. kötet. (1521-1566). Budapest, 1896.
Vrandečić, J. Kružićev Klis – uskočki Siget na Jadranu // Hrvatska revija. 2015. № 2.
Winczura, Ł. Hetman hetmanów. Jan Amor Tarnowski (1488-1561). Kraków, 2005.